Метка: Русский музей

Эта фантастическая выставка – редкая возможность увидеть то, что хранится в частных собраниях и частично лишь изредка показывается публике. В корпусе Бенуа представлены больше четырехсот произведений живописи, графики, скульптуры и декоративно-прикладного искусства из трех крупных частных собраний Петербурга – семьи Палеевых, семьи Березовских и семьи Наумовых. Каждая из этих сформировавшихся по-разному коллекций по-своему отражает вкусы своих владельцев, но все эти собрания объединяет одно – высокий уровень входящих в них произведений. Большая часть показанных на выставке работ практически не знакома широкому зрителю.

Поскольку рассмотреть все огромное количество представленных работ не представляется возможным, остановлюсь лишь на тех произведениях, которые особенно задержали мое внимание. Бесспорно, самая сильная и количественно преобладающая часть выставки – это произведения знаменитых отечественных мастеров конца XIX – начала XX веков. Среди них можно выделить входящие в коллекцию семьи Березовских портрет Елены Грековой, который был создан в 1920 году Борисом Кустодиевым,

и картину «Герасим Иорданский на льве» (1924) кисти Александры Щекотихиной-Потоцкой.

В коллекцию семьи Наумовых входит созданная в 1927–1928 годах гуашь «Баран» Марка Шагала, на которой окровавленное животное воспринимается как символ жертвы.

На выставке представлено много интересных работ мастеров рубежа XIX – XX веков из коллекции семьи Палеевых. Среди них – натюрморт «Тюльпаны в кувшине», написанный в 1918 году в изысканных серо-голубых тонах одним из ведущих мастеров «Бубнового валета» Ильей Машковым.

В эту же коллекцию входит «Автопортрет с детьми» Зинаиды Серебряковой 1921 года, созданный через несколько лет после смерти любимого мужа в один из самых тяжелых для художницы периодов.

В «Городском пейзаже» советского периода (1933 года) Петра Кончаловского из этой же коллекции явственно звучит тема одиночества.

Меньшая часть выставки в количественном отношении – работы отечественных художников других эпох. Среди них мой взгляд привлекли работы салонных мастеров из коллекции семьи Наумовых. Это «Портрет молодой красавицы» (1890-е–1900-е годы) кисти Константина Маковского,

столь типичная для Алексея Харламова «головка» – «Молодая девушка в профиль» (1890-е–1900-е годы)

и портрет девушки в шляпе, выполненных в начале XX века Виктором Штембергом. Пройти мимо него просто невозможно!

Небольшую часть экспозиции составляют созданные в России видовые гравюры и карты XVIII века, картины и графические работы западноевропейских художников разных эпох – мастеров Возрождения, импрессионистов, постимпрессионистов и т.д. Среди работ последних хочется выделить три портрета французской певицы и актрисы Иветт Гильбер 1896 года из коллекции Наумовых, выполненные на керамике Анри Тулуз-Лотреком. Певица была известна как исполнительница не совсем пристойных песенок-скороговорок. Известно, что на концерты она всегда надевала желтые или зеленые платья с черными перчатками, что нашло отражение в этих произведениях.

Занимательностью эротического сюжета и вниманием к экзотике Востока, столь типичными для салонного искусства XIX века, отличается небольшая картина итальянского художника второй половины XIX – начала XX веков Джулио Розатти «Выбор фаворитки» из коллекции Наумовых. Впрочем, на Востоке этот художник никогда не был.

Очень большое удовольствие получила от посещения этой выставки, на которой представлено русское средневековое искусство 17–18 веков из фондов музея – много икон, книг, произведений декоративно-прикладного искусства (ювелирные изделия, лицевое шитье и т.п. Выставка дает довольно полное впечатление о развитии искусства того времени. Для 17 века в искусстве нашей страны характерен интерес ко всему западноевропейскому. Этот период можно назвать одновременно и расцветом, и закатом русского средневекового искусства.

Выставку, безусловно, можно назвать удачей Русского музея. Совершенно очевидно, что за ее созданием стоит не только разработка концепции и собственно подготовка выставки, но и огромная исследовательская работа научных сотрудников – уточнение датировок, атрибуции и т. д. Об этом, в частности, говорит и то, что на этикетках работ часто приводятся не только имена авторов и названия работ, датировки, но и расшифрованные надписи, источники поступления и данные о реставрации.

Под влиянием западноевропейской культуры иконописец в это время перестал считаться просто «исполнителем воли Бога». Поэтому до нашего времени дошло большое количество икон, имена авторов которых известны. На выставке можно увидеть немало шедевров – например, иконы знаменитого мастера московской Оружейной палаты Симона Ушакова «Троица Ветхозаветная» 1671 года

и его же «Спас нерукотворный» 1677 года.

Показаны на выставке и различные течения в иконописи того времени – например, относящаяся к так называемой «строгановской школе» работа ученика знаменитого московского мастера Прокопия Чирина иконописца Первуши с редким сюжетом «Избиение святых отцов в Синае и на Раифе» (17 век).

К «ярославскому письму» относится созданная около 1706 года икона «Илья Пророк в пустыне со сценами жития». В центре иконы – изображение Ильи Пророка у потока Хораф с вороном, приносящим ему пищу.

В каталоге выставки сообщается, что она восходит к знаменитому образу Федора Евтихиева Зубова из местного ряда иконостаса церкви Ильи Пророка в Ярославле. Более близкую иконе с выставки по цвету и композиции, чем работа Зубова, я видела в экспозиции православного искусства в Саратовском художественном музее имени Радищева.

В подобных иконах мне всегда было интересно рассматривать клейма с житийными сценами. Здесь начало в правой верхней части иконы – это «Рождество Ильи Пророка», где изображена его мать и два ангела, держащие на руках младенца Илью.

Под этой сценой – «Обличение царя Ахава», когда Илья упрекает его в том, что он забыл Бога и поклонялся финикийским идолам.

Затем изображение сцены, когда Илья скрывается от гнева Ахава – уходит в пустынь, где воду берет из потока Хораф, а ворон приносит ему пищу. Причем пустынь – это не пустыня в современном понимании, а место, где никто не жил. Этому посвящена центральная часть иконы.

Несколько композиций посвящены житию Ильи у вдовицы Сарептской (внизу – встреча Ильи с вдовицей и ее сыном, в центре – вдовица угощает Илью (Илья совершает одно из чудес — на дне горшков вдовицы не переводилось ни мука, ни масло), в верхней части – исцеление сына вдовицы).

Еще одна сцена – «Переход Ильи Пророка с Елисеем через реку Иордан» (Илья бросает свой плащ из овечьей шкуры (милоть), воды реки расступаются, и они переходят реку посуху).

И, наконец, «Вознесение Ильи на небо на огненной колеснице за рекой Иордан» (свой плащ он оставляет в руках Елисея как символ того, что он оставляет его вместо себя на земле).

На выставке есть немало интересных произведений декоративно-прикладного искусства, среди которых просто уникальны деревянные расписанные брачные венцы 17 века из Ярославля.

Всегда считала ярким художественным явлением народную деревянную скульптуру позднего русского средневековья. Много подобных вещей есть в Пермской картинной галерее, в музеях Поволжья и не только. На выставке представлены подобные работы, происходящие с русского Севера (Архангельска и Новгорода) скульптуры 17 века «Распятие», «Мученица Екатерина» и «Параскева Пятница».

На мой взгляд, интересной идеей устроителей выставки является показ частично раскрытых реставраторами икон – например, «Успения Богоматери» 17 века из Тихвинского монастыря.

Поражают красотой и тонкостью своей резьбы «Царские врата» 17 века.

Нет так давно посетила эту, безусловно, заслуживающую внимания выставку в Русском музее. Пишу о ней довольно коротко и почти вдогонку, поскольку она заканчивает свою работу уже на днях.

По сути эта выставка – ретроспектива взглядов и идеологии нашего общества с начала 20 века и отражение развития отечественного искусства.

В начале экспозиции почти герма – портрет Карла Маркса работы неизвестного скульптора 1912–1913 годов.

Неожиданным для меня стал «заказной» портрет Маркса работы Николая Фешина, созданный в 1918–1919 годах как часть Ленинского плана монументально пропаганды.

Характерен для 1920-х  «разъясняющий» политический плакат «Схема социальной теории Карла Маркса» Александра Самохвалова.

Затем в экспозиции размещены работы эпохи, когда Карл Маркс окончательно стал пропагандистской иконой, когда его именем называли города, на первомайских демонстрациях несли его портреты, в университетах и институтах изучали его труды, а на площадях стояли посвященные ему памятники.

В духе эпохи соцреализма выполнена картина 1957 года с длинным названием «Перед зарей. Карл Маркс и Фридрих Энгельс в Лондоне. Прогулка по набережной» Михаила Джанашвили.

Одним из лучших, на мой взгляд, портретов Маркса в «суровом стиле» является модель памятника 1971 года из немецкого города Хемница (Карл-Маркс-штадта) работы Льва Кербеля.

Со второй половине 80-х –  90-х Карла Маркса стали воспринимать совсем иначе – как противоречивую личность, порой как персонажа анекдотов. Это нашло отражение в конце экспозиции – ироничном, почти хулиганском.

Создалось впечатление, что специально для выставки был создан ряд работ в этой части экспозиции. Одна из них –  «Митьки уговаривают Маркса не писать «Капитал»» (2018 год) Дмитрия Шагина.

Позабавило творение группы, называющей себя художественной сектой «Колдовские художники», –  почти «иконостас» под названием «Капелла марксизма». В ее центре – держащий в руках «Капитал» как Библию Маркс в виде Саваофа с шестеренкой вместо нимба.

Но в целом этот полиптих весьма неоднозначен – некоторые входящие в него работы я бы отнесла к китчу.